Сан-Франческо в Ассизи. Ок. 1310.
Салезий Юзеф Кафэль OFMCap
О верности
в письменных источниках
Св. Франциск был не столько богословом пера, сколько богословом действия. Поэтому мы не найдем в тех его сочинениях, которые дошли до наших дней, множества высказываний на тему верности. Возникает закономерный вопрос: на каком основании мы избрали для размышлений эту тему?
Можно дать однозначный ответ. Св. Франциск не использовал слова «верность» – как мы видим в латинском издании его трудов – но, тем не менее, упоминал эту добродетель, используя прилагательное «верный» (fidelis) или же его антоним, а также использовал наречие «верно» (fideliter). Наречие «верно» встречается три раза, прилагательное «верный» – пять раз в значении добродетели верности и три раза – в значении человека верующего. Также три раза встречается прилагательное «неверный» как определение неверующего человека и один раз – как антоним добродетели верности. В то же время понятие «вера» (fides) в значении истинной, католической веры встречается десять раз. Приведенную здесь статистику подтвердит и проиллюстрирует наш дальнейший анализ.
В понимании св. Франциска верность связана с бедностью, покаянием, трудом, верой, церковными таинствами и священниками Католической Церкви.
В «Малом, или Сиенском, завещании», благословляя всех братьев, которые есть и будут в его Ордене до конца мира, Франциск, из-за слабости и боли, высказал свою волю всего лишь в трех фразах. Две из них посвящены верности. Перед лицом смерти, когда умирающий человек стремится высказать самое важное, такой акцент на верности отнюдь не случаен. В этих трех простых фразах заключен почти весь францисканский идеал жизни. Франциск кратко написал, чтобы братья «всегда любили друг друга и уважали, всегда любили и хранили верность нашей госпоже, святой Бедности; всегда были верными и послушными всем духовным лицам и священникам святой Матери Церкви». В этих словах содержится очень многое – ведь мы знаем из других источников, чем для св. Франциска были Церковь Христова, священники, святая госпожа Бедность, ближние и любовь.
В «Уставе, не утвержденном буллой» 1221 г., говоря об исповеди и причастии, св. Франциск уверяет, что братья получат отпущение грехов, «если только будут епитимию исполнять смиренно и верно». Слово «верно» означает здесь, помимо прочего, «совершенный способ исполнения». К покаянию, не только посредством таинства примирения, св. Франциск призывает всех людей, осознающих свое призвание к христианской жизни во францисканском духе. В «Увещеваниях» он написал: «Верный и благоразумный раб (Мф 24, 45) – это тот, кто не забывает каяться за все свои прегрешения: внутренне – через раскаяние, а внешне – через признание вины и поступки, возмещающие ущерб». Из этих слов совершенно очевидно, для чего нужна верность.
Знаменательный совет был дан братьям в Уставе, который Папа Гонорий III утвердил буллой Solet annuere 29 ноября 1223 г. В пятом разделе св. Франциск так пишет об обязанности трудиться: «Те братья, которым Господь дал благодать трудиться, пусть трудятся верно и благочестиво […]». Цель работы – избегать лени, которую св. Франциск справедливо называет «врагом души», и зарабатывать средства на жизнь. Но чтобы никто не поставил свою работу превыше всего, св. Франциск называет условие даже «верно и благочестиво» исполненной работы: она не должна «гасить дух святой молитвы и благочестия, которому призваны служить все повседневные дела». Как видно, Святой хотел сохранить, в согласии с Божьей волей, совершенную гармонию между молитвой и работой.
Наречие «верно» св. Франциск использует также, говоря о приеме в Орден новых кандидатов. Провинциалы должны старательно исследовать их веру и отношение к святым таинствам. Если станет очевидно, что кандидаты «во все это верят и желают это верно исповедовать и до смерти старательно соблюдать», а также исполнять другие условия, то их можно принять в Орден. Из этого следует, что понятие «верность» здесь трактуется очень широко. Оно охватывает как идеал, так и все требования католической веры в совокупности, начиная от истин веры и заканчивая мистическим соединением с Богом, то есть результатом этой веры. Здесь также выразительно подчеркнуты столь важные элементы верности, как постоянство и твердость. Другие элементы, например, мотивация, согласие, обеты (хотя и опосредованно), также содержатся в этом лаконичном тексте.
Возвращаясь к идеалу и к совокупности требований католического мировоззрения, а также к мистическому соединению, следует привести два текста св. Франциска. Они более точно и непосредственно указывают, помимо прочего, на необходимость верности для достижения целей. В «Приветствии Пресвятой Деве Марии» Святой пишет:
«Радуйся, Владычица, Святая Царица […]; и вы все, святые добродетели, милостью и просвещением Духа Святого изливаемые в сердца верных, чтобы из неверных сделать их верными Богу».
Трудно с точностью определить, какие добродетели имеет в виду св. Франциск. «Святыми добродетелями» могут быть добродетели богословские (вера, надежда, любовь), добродетели нравственные. Это могут быть те добродетели, которые св. Франциск прославляет в своем весьма интересном сочинении, а именно, в «Приветствии добродетелям». Он говорит о добродетелях мудрости, простоты, бедности, смирения, любви и послушания, называя их «госпожами» и «сестрами». Его поэтическое воображение видело добродетели столь же личностными, как видели их скульпторы готических соборов, изобразившие добродетели в камне.
Независимо от того, какую концепцию мы примем, можно утверждать, что св. Франциск поручил людям огромную задачу: через верность в практике добродетелей дойти до соединения с Богом. Франциск (как мы полагаем) имел в виду мистическое соединение с Богом, что доказывают тексты первой и второй редакции «Послания к верным»:
«Все, кто любит Господа всем сердцем, всею душою и разумением и всею крепостию (ср. Мк 12, 30), а ближнего – как себя самого (ср. Мф 22, 30), исполнены ненависти к своей плоти, отягощенной пороками и грехами, приемлют Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа и творят достойный плод покаяния: о, сколь блаженны и благословенны эти мужи и жены, когда так поступают и твердо в этом стоят, ибо почиет на них Дух Господень (ср. Ис 11, 2) и сотворит себе в них пристанище и обитель (ср. Ин 14, 23). Они – сыны Отца Небесного (ср. Мф 5, 45), Коего дела творят, и обручники, братья и матери Господа нашего Иисуса Христа (ср. Мф 12, 50). Мы – обручники, когда душа верующего Духом Святым сочетается с Господом нашим Иисусом Христом. Братья Ему, когда творим волю Отца, сущего на небесах (ср. Мф 12, 50); матери, когда носим Его в сердце и плоти нашей (ср. 1 Кор 6, 20) посредством Божественной любви и чистой, незапятнанной совести; рождаем Его через святые деяния, которым надлежит сиять в пример другим людям (ср. Мф 5, 16). О, как славно, свято и благородно иметь Отца в Небесах!..»
Верность в жизни
Постараемся описать верность св. Франциска самому себе, затем Христу, Церкви, Откровению и ближним.
Верность самому себе
Когда Франциск говорит о себе самом, чаще всего он делает это непосредственно. В то же время он опосредованно ссылается на две реальности, иногда очень различные. Все мы ежедневно переживаем опыт св. Павла: «не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю» (Рим 7, 15). Обе противоположности не всегда характеризуются как добро и зло. Внутренняя борьба может совершаться между евангельскими Марфой и Марией, между библейской женой замужней и невестой из «Песни песней», между Дон Кихотом и Санчо Пансой. Какую из этих противоположностей следует выбрать, чтобы оставаться верным самому себе?
Св. Франциск понял, что лучший способ разрешить эту двойственность – не уничтожать один из двух «элементов», но реализовать в самом себе их единство. Он не ставил преграды благодати, потакая капризам своего характера, но отдавал свою природу в ее полное распоряжение. Его не миновали последствия первородного греха (который отрицают приверженцы необоснованного мифа о полной и фундаментальной доброте человеческой природы), но он не отказывал человеческой природе в содержащихся в ней позитивных ценностях. Нет ничего более драматического, чем этот поиск единства в личности Франциска, ведь это единство охватывало его постоянно. Как ему это удавалось? Чем характеризовалась его верность самому себе?
Прежде всего, Франциск не истребил, но, напротив, культивировал присущие ему качества искренности и спонтанности. Он хотел ясно видеть себя, желая при этом, чтобы и другие видели его таким, каким он был. Страх проявить лицемерие заставлял его совершать поступки, на которые другие обращали внимание. Когда гвардиан настаивал, чтобы Франциск позволил зашить его монашеское одеяние изнутри, по причине суровой зимы и слабого здоровья, Святой потребовал, чтобы ему пришили заплату снаружи. Когда его призывали (из-за состояния его здоровья) перестать ограничивать себя в еде во время Великого поста, он, питаясь, как обычно, велел публично объявить, что угождает своему телу. Если после совершения какого-то доброго поступка Франциск ощущал тщеславие, то он сразу же считал своим долгом публично себя в этом обвинить. По своей натуре Франциск был поэтом – он не заглушал в себе образное мышление, а давал ему волю, что выражалось в неожиданных высказываниях на французском или же в поэзии, например, в «Песни хвалы Богу в творениях». Он всегда оставался верным самому себе, общаясь с Папой, с египетским султаном, с кардиналами так же, как и с простыми людьми. Со всеми он был предельно искренен. Он начал монашескую жизнь, отказавшись от собственности и даже от отца перед судом Ассизского епископа, и закончил полным самоотречением в час смерти. Здесь следует видеть нечто большее, чем только внешний жест или символ.
Хотя Франциск очень ценил личную свободу, он сознавал, что на него влияют различные внешние и внутренние импульсы. Чтобы сохранить верность самому себе, он желал ясно определить линию своего поведения. Согласно этой линии он и вел себя, совершая соответствующие поступки. Он хотел понять не только, кем он является, но и почему он именно таков, каков он есть. Верность себе невозможна без рефлексии над своим призванием.
Когда еще только началось его обращение, Франциск часто уходил от людей в пещеры горы Субазио. Там он с величайшим благочестием молился вечному и истинному Богу, чтобы Тот направил его шаги и научил исполнять волю Божию. Это были болезненные и утомительные поиски, и когда он возвращался, то выглядел таким усталым, что казалось, будто он вошел туда одним человеком, а вышел кем-то другим. С этими поисками на протяжении всей его жизни были связаны его молитвы и размышления во время пребывания в скитах, а символом этих поисков стала молитва, произнесенная перед Распятием в церкви Святого Дамиана: «Всевышний Славный Боже, освети тьму сердца моего и дай мне истинную веру, твердую надежду и совершенную любовь, разумение и познание, Господи, чтобы исполнил я Твою святую и истинную волю». Желая понять, по какому пути идти, Франциск не довольствовался ожиданием внутреннего света, он искал уверенности, приходящей снаружи. Потому он искал ответы в Евангелии, а также задавал вопросы своим ближним.
Одним словом, Франциск никоим образом не считал свои собственные желания и намерения настолько надежными, что им можно было бы подчинить все остальное. Будучи верен самому себе, он постоянно искал – и с какой верностью! – собственный идеал, чтобы подчинить ему свою жизнь. Потому начало 12-й главы «Большой легенды» св. Бонавентуры – это не просто литературный прием: «Поистине верный раб и слуга Христа, Франциск, чтобы верно и совершенно все исполнить, стремился к упражнению прежде всего в тех добродетелях, о которых узнал благодаря действию Духа Святого, что Богу они наиболее угодны». Слово «верный», определяющее здесь Франциска, в точности указывает также и на то, с какими усилиями и страданиями он искал Божьей воли.
Быть верным для св. Франциска означало, что успокаиваться рано, следует действовать все больше и лучше. Верность – это постоянное обращение. За год до смерти Святой говорил своим товарищам: «Начнем, братья, служить нашему Господу Богу, поскольку до сих пор мы делали слишком мало».
Верность – это динамическая ценность и источник, постоянно обновляющий нас. Пламенная любовь не позволяла отдохнуть душе Франциска. Он постоянно находил себе новую работу и новые формы покаяния, как говорил св. Бонавентура, относя к нему слова Апостола Павла: «Любовь Христова объемлет нас […]» (2 Кор 5, 14).
Расстановка приоритетов, несомненно, является ключевым понятием для каждого человеческого достижения и для каждого рода святости. Франциск применял для своей деятельности ту шкалу ценностей, которую ему указала вера. Он сумел сделать так, что порядок устанавливался там, где первородный грех и силы зла создавали беспорядок и смуту. Не подавляя динамику своей личности, он сумел навести в ней порядок благодаря своему энтузиазму. Именно в этом смысле следует понимать многозначительное высказывание св. Бонавентуры о св. Франциске: «Человек иерархизированный» . Франциск достиг мудрости упорядочивания, в то же время сохраняя энтузиазм. Как человек увлекающийся он умел самозабвенно отдаваться своим устремлениям, но одновременно упорядочивал свою жизнь. В чем заключался его секрет? Чтобы дать ответ, мы должны глубоко проникнуть в его внутреннюю жизнь. Если Франциску удавалось быть верным самому себе, то только потому, что он был верен Христу.
Верность Христу
Французский писатель Жан Бернанос писал своей невесте: «Я так сильно тебя люблю, что в моей жизни воцарился беспорядок». Этим он констатировал два факта: в жизни возникло смятение из-за великой любви, которая привнесла новую шкалу ценностей; а также возникла необходимость трудной работы над собой, чтобы найти новый образ жизни и упорядочить все чувства, мысли, внутренние и внешние отношения. Так действует каждая большая любовь, а значит, и любовь ко Христу. В этом сокрыта тайна истинного обращения, которое требует всех душевных сил человека.
Франциск соединял понятия верности и любви, в которых видел тайну единства. В своем «Послании верным» он говорит о верной душе, которая соединена с Христом, как невеста с женихом. Размышляя о верности какой-либо добродетели, например бедности, он делал это в перспективе верности Христу, Которому была присуща эта добродетель (в подобной перспективе можно рассматривать служение рыцаря своей даме). Таким образом, верность для него является долгом.
Когда авторы Средневековья (в том числе Франциск и его биографы) используют слово «верность», для них смысл этого слова намного богаче, чем для нас сегодня. Так же его воспринимали и читатели тех времен. Не стоит забывать о феодальном и рыцарском «языке», о структуре общества, основанного на обетах верности, то есть на присяге. «Верный» – это человек, который не только соглашается на какое-либо служение, но и обязуется хранить верность. Он поступает так ради истины. Верный человек не довольствуется только обещанием верности, а доказывает ее делом и ставит свою верность на службу господину (или своей даме).
Для св. Франциска верность Христу основывалась на словах «пребудьте в любви Моей» (Ин 15, 9) и на том, чтобы «ходить в истине» (ср. 2 Ин 4–6). Взаимная верность, столь достойная уважения, это работа на всю жизнь. Ибо Бог призывает, посылая новую благодать каждый день, а человек отвечает с обновленной верностью. Вся жизнь Франциска на его «пути в Дамаск» была отмечена размышлением о верности служения Христу («Служить Господину или слуге?»). Ответ Франциска – это полное самопожертвование, без ограничений («Что хочешь, чтобы я сделал?»).
Даже самая великая любовь, если она не охватывает всего человека, или, точнее, если она не соединяет воедино его устремлений и желаний, вплоть до второстепенных, не сохранит от беспокойства и расщепления личности. Если отказ от чего-либо совершается не из любви, если ценности более низкого порядка, хорошие сами по себе, отбрасываются не ради ценностей высшего порядка, и если всё это трактуется как «ограничение», а не как великодушное «принесение жертвы» и посвящение, то достичь равновесия невозможно. У св. Франциска любовь ко Христу, избранная как цель и высший мотив, упорядочивает все остальные качества благодаря энтузиазму верности – единой и исключительной. Найти разгадку его достижений невозможно на другом пути.
Верность Церкви
О верности Франциска Церкви стоит поговорить отдельно – не только по причине ценности, которой обладала Церковь для Святого, но также потому, что Церковь имеет и для нас особое значение. Когда речь идет о верности Христу, несогласных нет. Но когда речь заходит о предписаниях Церкви (хотя бы и происходящих от Христа), тогда многим людям верность кажется слишком неудобной. В случае конфликта очень легко забыть, что Церковь и Христос – это одна и та же реальность. Эта реальность включает Святой Дух, который находится в Церкви, и тот же самый Дух одухотворяет каждого верного.
Франциск на всю жизнь сохранил свою спонтанность, здоровый дух верности и искренности по отношению к Церкви и ее представителям. Об этом свидетельствует, помимо прочего, его отношение к клирикам, а также слова, обращенные к епископу в Имоли: «Господин, если отец выгонит сына через одну дверь, то он должен войти через другую». Подобным образом Франциск вел себя по отношению к Папе и кардиналам. Он считал верность Церкви своей обязанностью и в силу этой обязанности напоминал кардиналам об их долге.
«Он открыл Псалтирь, и его взгляд упал на следующий отрывок: “Всякий день посрамление мое предо мною, и стыд покрывает лице мое” (Пс 44 (43), 16). Развивая эту тему не на латыни, а на народном языке, он говорил о гордыне и дурных примерах прелатов, которые вызывали разлад во всей Церкви; он объяснял им, что именно они являются лицом Церкви, лицом, которое должно сиять красотой, поскольку, по словам св. Августина, чтобы лицо было прекрасным, оно должно иметь правильные пропорции, за ним нужно тщательно ухаживать и показывать свой облик светлым и приятным; но, о диво, этот облик был искажен разладом по причине дурного поведения; ведь чем более значительна и достойна, заметна и красива какая-либо часть тела, тем более негодным и неприятным кажется какое-либо пятно на ней […]. Продолжая, так он это представил, что вызвал у слушателей спасительное замешательство, а одновременно великую решимость».
Таковы смелое устремление и замечательное упорство, продиктованные той же самой любовью, которой Христос возлюбил Церковь. В то же время Франциск оставался послушным Церкви в самых малейших деталях. Устраивая вертеп в Греччо (в те времена это была литургическая новинка), он просил разрешения Папы. Он был послушен кардиналу Уголино, попечителю Ордена, который отсоветовал ему совершать путешествие во Францию. Что касается важных указаний насчет Ордена или произнесения проповедей, Франциск руководствовался прежде всего соображениями верности. Например, он прибыл к Святому Престолу, представил двенадцать собратьев и Устав, принял участие в Латеранском соборе, подчинился решению епископа относительно крестового похода и отправился на Восток.
Одна проблема глубоко беспокоила его – эта проблема имела особую важность и в те времена: послушание всей иерархии, от рядового священника до самого высокопоставленного прелата. Такое послушание было решительной волей св. Франциска, которая выражалась со времени «Первого Устава» затем в «Увещеваниях» и, наконец, в «Завещании». Всех священников он считал своими господами. Он знал, что через них и только через них он получает Христа под двойным видом Слова и Хлеба. Он не признавал никакого частного откровения, которое имело бы большую ценность, чем эти положения веры. Его «Послание всему Ордену», независимо от научной и духовной ценности, – это мастерски написанное сочинение, в котором достигнуто равновесие между свободой и послушанием. С одной стороны, Франциск напоминает об обязанностях и достоинстве духовных лиц, а с другой стороны, обещает полное послушание представителям Церкви. Однажды его призывали осудить некоего священника, который действовал во вред Церкви. Франциск встал перед ним на колени и сказал:
«Не знаю, действительно ли эти руки запятнаны, но, несомненно, знаю, что, если бы они и были запятнаны, то нисколько не уменьшили бы ценности и действия Божьих Таинств. Потому я уважительно целую их из почтения к тому, что они совершают, и из почтения к Тому, Кто дал им такую власть».
Иногда случалось, что Франциск отдалялся от исключительно трудного человека. Как творец новой формы евангельской жизни, Франциск видел, что при увеличении численности братьев возникала пропасть между его личным идеалом и возможностями реализовать его через Орден. Немощь тела иногда затрудняла реализацию личных планов. Франциск сознавал, что именно нового, оригинального он вносил в Церковь. Потому он не принял уставы св. Августина и св. Бенедикта, а также не объединился с Орденом проповедников. Однако он согласился на «право большого числа братьев». Он уступил по причине «политических дел» в широком значении этого слова – для добра тогдашней Церкви. Франциск видел себя во сне как маленькую черную наседку, которая неспособна укрыть всех цыплят под своими крыльями. Он доверил своих сыновей Святому Престолу, чтобы тот их стерег, охранял и направлял. Это решение далось ему не без внутренней борьбы. Будучи главой Ордена и настоятелем, св. Франциск пережил страдания из-за конфликта. Более того, однажды, охваченный печалью и страданием, он воскликнул: «Кем же являются те, которые вырвали из моих рук Орден и собратьев?». Но в перспективе веры, выражая преданность Церкви, он отдал свое дело в руки Христа, Который ему сказал: «[…] Кто основал орден братьев? […]. Разве не Я?»
Если мы знаем, что Божья воля при посредничестве наставников проявляется с большей надежностью, чем через частные откровения, возникает вопрос: почему св. Франциск так упорно настаивал на своих видениях? Испытав на себе «послушание с любовью», он понял, что лучший способ оставаться верным себе и Христу – это быть верным Церкви. Даже в тех обстоятельствах, когда мы страдаем из-за Нее и ради Нее.
«И Господь дал и дает мне такую веру в священников, которые живут по уставу Святой Римской Церкви, ради их священства, что если я подвергнусь преследованиям, то хочу прибегнуть к ним. И если бы я даже обладал премудростью Соломоновой и случилось бы мне не поладить со священниками – бедняками мира сего – в тех приходах, где они живут, я не хочу ни в коем случае проповедовать против их воли. И их, и всех других я хочу бояться, любить и уважать как господ моих и не хочу взирать на их грехи, потому что вижу в них Сына Божьего, и они – мои господа, и я поступаю так потому, что в этом мире ничего не вижу телесного от Всевышнего Сына Божьего, кроме Пресвятого Тела и Крови Его, Которые только они освящают и раздают».
Притча об умершем, которую Франциск однажды комментировал, это не призыв ограничить свою личность или отказаться от нее, избавиться от собственного мнения. Это кодекс любви и верности. О любви и верности Франциск очень точно сказал:
«Сие есть жизнь по Евангелию Иисуса Христа, которую брат Франциск испросил у господина Папы позволить и утвердить ему; и тот позволил и утвердил ему и его братьям настоящим и будущим. Брат Франциск и всякий будущий глава этого Ордена обещает послушание и почтение господину Папе Иннокентию и его преемникам. И все прочие братья обязаны повиноваться брату Франциску и его преемникам».
Эти слова он повторил также в позднейшем Уставе, утвержденном в 1223 году. Они свидетельствуют об огромной приверженности Церкви и доверии к ней. Франциск не хотел жить вне Церкви, он никогда не совершил ничего против воли Церкви. А ведь в те времена многие из тех, кто провозглашал подобные идеалы, отошли от Церкви вследствие неверности. Франциск же, чтобы лучше выразить свою верность, совершил нечто очень необычное в те времена – он обязал себя и своих братьев читать «Римский бревиарий»:
«Клирики пусть совершают Божественную службу по чину Римской Церкви, за исключением Псалтири, и поэтому они могут иметь бревиарии».
«[…] И поскольку я необразован и немощен, всегда хочу иметь подле себя клирика, который бы совершал для меня Часы, как предписано в Уставе. И все прочие братья пусть так же стараются повиноваться своим гвардианам и читать Часы по Уставу. А если найдется такой, кто не совершает Часы по Уставу или захочет каким-либо образом изменить, или окажется, что он не католик, все братья, где бы ни были, из послушания обязаны, обнаружив кого-либо из таких, немедленно доставить его к кустоду, который будет поблизости от того места. Кустод да будет крепко связан послушанием тщательно стеречь его днем и ночью, словно колодника, так, чтобы тот не мог вырваться из его рук, пока самолично не передаст его в руки министра. Министр да будет крепко связан послушанием передать отступника братьям, которые будут стеречь его днем и ночью, словно колодника, пока не доставят его к кардиналу-епископу Остийскому, ибо он владыка, хранитель и наставник всего братства» («Завещание», 29–33).
Верность Откровению
Выше мы упоминали, что св. Франциск был уверен в необходимости вести именно такой образ жизни – для себя и для братьев. Вопрос можно поставить шире: из чего исходило это сознание и уверенность, которые проявлялись в верности самому себе, Христу и Церкви? Можно указать на два источника: Божественное откровение, а также врожденные склонности, темперамент и характер Франциска, которого описывали как человека «дружелюбного и упорного».
В «Завещании» Франциск свидетельствует: «И после того как Господь дал мне братьев, никто не указал мне, что я должен делать, но Сам Всевышний открыл мне, что я должен жить по уставу святого Евангелия».
Франциск был убежден, что Устав Ордена продиктован ему свыше, и никогда в этом не сомневался. Полученный от Бога Устав вдохновлял вести евангельскую жизнь в полной и безоговорочной бедности, простоте и смирении. Франциск никогда не пытался отказаться от подобного образа жизни – иначе он вступил бы в конфликт с собственной совестью. С невероятным жаром и убеждением он охранял Божественный источник и характер своего Устава. Именно так следовало хранить верность откровению. Приведенные ниже цитаты, которые следует рассматривать в широком контексте, являются тому несомненным доказательством.
«Когда благословенный Франциск пребывал на некой горе […], чтобы написать Устав – ибо предыдущий Устав, продиктованный Христом, пропал, министры собрались у брата Илии, викария благословенного Франциска, и сказали ему: – Мы слышали, что брат Франциск готовит новый Устав. Мы боимся, что этот Устав окажется слишком суровым и мы не сможем его соблюдать. Мы хотим, чтобы ты пошел к нему и сказал, что мы не хотим обязываться соблюдать такой Устав. Пусть он составит Устав для себя, а не для нас. […] Благословенный Франциск, увидев упомянутых министров, спросил: – Чего хотят эти братья? А брат Илия ответил: – Это министры, которые услышали о новом Уставе и боятся, что ты составишь слишком суровый Устав. Они уведомляют тебя, что выражают протест и не хотят обязываться соблюдать такой Устав. Напиши Устав для себя, а не для них.
Тогда благословенный Франциск обратил свое лицо к небу и так воззвал ко Христу: – Господи! Разве я не говорил, что они не поверят мне? Тогда с небес послышался голос отвечающего Христа: – Франциск, ничего твоего в Уставе нет, но все, что там находится, Мое. И Я хочу, чтобы этот Устав соблюдали строго вплоть до буквы – и без оговорок, без оговорок, без оговорок. И добавил: – Я знаю, какова человеческая слабость и какова сила Моей помощи, с которой Я приду к ним. А кто не хочет соблюдать Устав, пусть покинет Орден.
Тогда благословенный Франциск обратился к братьям и спросил: – Вы слышали? Слышали? Хотите, чтобы я еще раз попросил повторить эти слова? Тогда министры, обвиняя себя, отошли со стыдом. […]
Когда благословенный Франциск был на генеральном капитуле в Порциункуле […], а участвовали в нем пять тысяч братьев, в том числе много мудрых и образованных, то братья просили кардинала, который позже стал Папой Григорием, присутствовавшего на этом капитуле, убедить благословенного Франциска последовать совету упомянутых мудрых братьев и временно позволить им руководить собой. Они хотели, чтобы благословенный Франциск принял для своего Ордена Устав св. Бенедикта, или св. Августина, или же св. Бернарда, которые учат, что так-то и так-то следует вести благочестивую жизнь.
Тогда благословенный Франциск, выслушав кардинала […], так сказал им: – Братья мои! Братья мои! Бог призвал меня на путь простоты и показал мне путь простоты. Я не хочу, чтобы вы упоминали о каком-либо уставе – ни св. Августина, ни св. Бернарда, ни св. Бенедикта. Ведь Господь захотел от меня, чтобы я стал одним из новых безумцев на этом свете. И не хотел Господь вести нас другим путем, а только путем этого знания. Бог будет стыдить вас, ваши знания и мудрость[…]. Тогда кардинал удивился и ничего не сказал, а братья ужаснулись».
И еще один очень выразительный фрагмент:
«Потому, заметив и слыша, что некоторые братья подают дурной пример Ордену и отступают от вершины своего призвания, он был болезненно взволнован до глубины души и однажды во время молитвы сказал Господу: – Господи, я препоручаю тебе семью, которую ты мне дал. И ему было сказано Господом: – Скажи, почему ты так сильно печалишься, когда кто-либо из братьев покидает Орден и когда братья не идут по пути, который Я тебе указал? Скажи же мне – кто основал этот Орден? Кто делает так, что человек обращается, чтобы совершать в нем покаяние? Кто дает силу выстоять в нем? Разве не Я?
И ему в духе было сказано: – Я не выбрал тебя как человека ученого и красноречивого, чтобы ты стал главой моей семьи, но я выбрал тебя – человека простого, чтобы и ты, и другие знали, что Я буду стеречь мое стадо. Я поместил тебя как знак, чтобы они смотрели на дела, которые Я совершаю в тебе, и поступали так же. Кто пойдет по Моему пути, тот обладает Мною и будет обладать еще полнее, а у тех, кто не хочет идти по Моему пути, отнимется и то, что, как им кажется, они имеют (ср. Мф 13, 12). Потому Я говорю тебе, чтобы ты не печалился так сильно: поступай, как поступаешь, делай, что делаешь, ведь Я основал Орден братьев на вечной любви […].
Потому благословенный Франциск часто говорил на капитулах, а также во время трапез: – Я дал обет соблюдать Устав; и все братья обязуются делать то же. С тех пор как я отказался от обязанности руководить братьями, из-за болезней и ради большего добра для моей души и всех братьев, я обязан только подавать хороший пример. Ибо я узнал от Господа и знаю верно, что если болезнь освобождает меня от необходимости еще больше помогать братьям, то я должен ежедневно молиться Господу, чтобы Он руководил Орденом, охранял и защищал его. Ибо я обещал Господу и братьям, что если вдруг кто-то из братьев погибнет из-за моего дурного примера, то я обязан нести за это ответственность перед Господом».
Свои идеалы св. Франциск защищал не только словами, но и делами. Из множества фактов стоит знать, по крайней мере, следующие:
«В день Пасхи братья в ските Греччо приготовили более богатую трапезу, чем обычно. Они застелили стол скатертями и выставили стеклянные бокалы. Отец вышел из кельи и увидел, что стол нарядно и богато убран. Казалось, что стол ему улыбается, но он сам не улыбался вовсе. Он скрытно и осторожно отошел, надел на голову капюшон какого-то нищего, который тогда был у них, взял в руку костыль и вышел наружу. Подождал на поле, пока братья начнут есть […], и тогда, как настоящий нищий, позвал у дверей […]. Он стремительно вошел и показался братьям, сидевшим вокруг стола.
Как ты думаешь, удивились ли братья этому страннику? Просящему дали миску, а он, усевшись в сторонке, поставил ее на пепел. И сказал: «Вот теперь я сижу как настоящий меньший брат», а братьям сказал: «Мы более других монашествующих должны подражать бедности Божьего Сына. Я увидел стол богатый и украшенный, но не увидел ни одного нищего из тех, кто просит подаяния, переходя от дома к дому» […].
«Однажды в Порциункуле должен был собраться капитул, время сбора уже наступало. Жители Ассизи узнали, что там нет никакого дома, и потому очень быстро построили дом для капитула – без ведома и в отсутствие Божьего мужа.
Когда Отец вернулся и увидел новый дом, он огорчился и сильно переживал. Тут же он первый приступил к разрушению здания – поднялся на крышу и с жаром бросал оттуда доски и кирпичи. Он велел и братьям подойти и помочь развалить эту чудовищную постройку, противоречащую бедности. По его словам, как только в этом месте люди увидят проявление гордыни, так сразу начнут этому подражать и распространят по всему Ордену.
Он разрушил бы этот дом до основания, но присутствующие там солдаты сообщили, что дом принадлежит не братьям, но городской общине, и таким образом сдержали горячность его духа […].
Однажды он возвращался из Вероны и хотел идти через Болонью, но узнал, что там только что построили дом для братьев. Услышав слова «дом для братьев», он сразу же свернул с дороги и пошел в другом направлении, не заходя в Болонью. Наконец, он велел братьям как можно быстрее покинуть дом. Даже больные там не остались, но были изгнаны вместе с другими.
Он так долго не давал разрешения вернуться в дом, что господин Уголино, тогда епископ Остийский и легат в Ломбардии, публично объявил, что упомянутый дом принадлежит ему. Об этом свидетельствует и пишет тот, кто, будучи больным, был изгнан из этого дома […].
Святой хотел, чтобы братья жили под крышей только при условии, что известен владелец этой постройки. Ибо он всегда требовал от своих сыновей, чтобы они держались закона паломников, а именно – собирались под чужой крышей, путешествовали мирно, тосковали по родине».
Фома Челанский пытался выяснить, как у св. Франциска происходило согласование частных откровений (которые многие не хотели признавать истинными) и публичных откровений.
«Когда-то святой отец по воле Неба имел видение, относящееся к Уставу. Когда братья спорили об Уставе, который надлежало утвердить, Святой, приняв до глубины души эту заботу, увидел такой сон. Будто он собирает с земли маленькие кусочки хлеба, чтобы раздать множеству голодных братьев, стоящих вокруг. Когда он сомневался, разделять ли столь маленькие кусочки, опасаясь, что крошки просыплются, к нему воззвал голос свыше: «Франциск, из всех этих крошек сделай одну гостию и дай голодным». Он так и поступил. Те братья, которые приняли гостию неблагочестиво или пренебрегли полученным даром, вскоре оказались покрыты проказой.
Утром Святой рассказал свой сон товарищам, жалуясь, что не понимает тайны этого видения. Но вскоре, когда он бодрствовал на молитве, тот же голос с неба сказал: «Франциск, крошки прошлой ночи – это слова Евангелия, гостия – Устав, проказа – недостоинство».
Верность частным и публичным откровениям у Франциска согласовывалась также с верностью Церкви и Ордену. Детальную и абсолютную верность Ордену он выразил так: «И очень желаю быть послушным генеральному министру этого братства и тому гвардиану, которого он захочет мне назначить. И хочу быть как бы узником в его руках, чтобы без его воли и против послушания я не мог ничего сделать, ибо он является моим господином».
Несомненно, это согласование не было легким для Франциска, а сохранение верности приводило к некоторым внутренним разногласиям. Святой осуществлял свою миссию, свое послание, объявленное ему в откровении, через послушание власти. Этот трудный путь и тайна верности – плоды любви, доброжелательности, личных переживаний и великодушия, родившиеся из огромной веры. Об этом он рассказывает в «Увещеваниях»:
«Говорит Господь в Евангелии: “Кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником” (Лк 14, 33) и: “Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее” (Лк 9, 24). Тот человек оставляет все, что имеет, и теряет тело свое, кто всего себя послушно отдает в руки своего настоятеля. И что бы ни говорил и ни творил, если знает, что это не против его воли, это и есть истинное послушание, лишь бы добрым было то, что делает. И даже если подчиненный увидит лучшее и более полезное для своей души, чем то, что предписывает ему настоятель, пусть добровольно пожертвует это Богу; пусть стремится исполнить то, что велит настоятель. Ибо это есть послушание из любви (ср. 1 Петр 1, 22), угодное Богу и ближнему.
Если же настоятель предписывает что-либо против его совести, он может не повиноваться, но пусть его не оставляет. И если из-за этого от кого-либо претерпит преследование, пусть больше его любит ради Бога. Ибо кто скорее претерпит преследование, чем захочет отделиться от своих братьев, поистине пребывает в совершенном послушании, потому что полагает душу свою за братьев своих (ср. Ин 15, 13). Ибо есть много монахов, которые под видом того, что видят лучшее, чем то, что им предписывают настоятели, оглядываются назад и к блевотине своеволия возвращаются (ср. Притч 26, 11; 2 Петр 2, 22). Они суть убийцы и своим дурным примером губят многие души».
Забота св. Франциска
о верности других
Святой очень заботился, чтобы добродетелью верности отличались прежде всего братья. Больных и страдающих он призывал не гневаться и не бунтовать против Бога, ибо тех, кто предназначен к вечной жизни, Бог испытывает страданиями и болезнями. Напротив, им следует благодарить Его за это и желать «стать такими, какими их хочет видеть Бог». Перед смертью св. Франциск собрал братьев. «Он долго говорил о терпении и бедности, а также о сохранении верности святой Римской Церкви, и призывал превыше всего заботиться о следовании Евангелию […]. Прощайте, все сыновья, в страхе Божьем пребывайте всегда. Близятся времена искушений и страданий, потому счастливы те, которые претерпят до конца».
Также и мирян, в частности, жителей Греччо, с которыми случались разные несчастья, Франциск призывал к обращению, покаянию и постоянству. Стихийные бедствия прекратились, как и обещал Святой, и не возвращались, пока эти люди оставались верны принятым постановлениям.
Франциск призывал хранить верность ради обещанного совершенства. Его товарищи старались изо всех сил хранить верность своим обещаниям – которые были открыты их наставнику и подтверждены церковными властями. К сожалению, не все так поступали. Некоторые под предлогом здравомыслия становились равнодушными и неверными, отказываясь от первоначальных идеалов. Св. Франциск не мог каким-либо образом наказать таких братьев, поскольку отказался от обязанностей руководителя Ордена. Но он был готов сделать все, чтобы они вернулись в первоначальное состояние. Он переживал за них и умолял Божественное Милосердие сохранить их в верности призванию.
Св. Франциск решительно запретил что-либо изменять или толковать в своем «Завещании» и дополнять Устав какими-либо объяснениями. Господь даровал ему способность писать просто и ясно, так и братья призваны были понимать и исполнять все в простоте. Франциск с жаром призывал братьев исполнять свои обещания до самого конца, призывая на них – на небесах и на земле – благословение Всевышнего Отца, возлюбленного Сына и Пресвятого Духа Утешителя.
Св. Бонавентура – верный духовный сын св. Франциска – называл его «поистине верным рабом и слугой Христа», который старался «все верно и совершенным образом исполнить», подражая Самому Господу.
В заключение нужно сказать, что добродетель верности в св. Франциске нашла свое воплощение и в Божественном, и в человеческом измерении. В Божественном измерении – в плане влияния Бога на него, а в человеческом – в силу его решительного желания быть самим собой и преодолевать себя. Это желание было искренним, мужественным, великодушным и последовательным.
Однако неправильно было бы думать, что замыслы святого Франциска можно свести к одной идее – пусть даже столь великой, как добродетель верности. Его жизнь, полная великодушия, благодаря Божьему действию постоянно устремлялась вперед, развивалась вместе с Христом, Который требовал все новой верности Себе, чтобы Франциск мог достичь полноты совершенства.
Итогом этих размышлений пусть будут слова св. Бонавентуры:
«Поистине этот святой был «верен в том, что Господь ему доверил», поскольку не допускал ни обмана, ни пренебрежения […]. Святой Франциск был суров к себе и мягок с другими, потому он справился с искушениями и через это сохранил верность. Он был верен еще и потому, что в совершенстве слушал веления Господа и из Его добра ничего себе не присвоил. – Ты поистине верный слуга Господа, если не считаешь своим ничего из того, что принадлежит Ему. Это добро, хотя оно и не твое, ты передаешь другим».
Цитаты приведены по польскому изданию «Истоков францисканства» и изданию «Святой Франциск Ассизский. Сочинения» М., Издательство Францисканцев, 2009.
