• Российская францисканская община рада приветствовать вас!

    На нашем портале вы сможете познакомиться со святым Франциском Ассизским и основанным им в 1209 году монашеским орденом, с францисканской духовностью, с историей и деятельностью францисканцев в России.

Стигматизация

В 1224 г. на горе Верна Франциск получил стигматы: на его руках, ногах и в боку появились раны – следы Страстей Господних.

Из “Legenda maior” св. Бонавентуры
(глава XIII – “О святых стигматах”)

1. У Франциска, мужа евангелического, был обычай – никогда не оставаться праздным, но всегда творить добро. Так что он, словно один из высших духов, то поднимался по лестнице Иакова к Господу, то нисходил к ближним. Ведь он так разумно распределил все свое время, что часть его посвящал трудам на благо ближнему, а другую – сосредоточенному созерцанию и восхождению.
В соответствии с этим он порой отправлялся в другие места ради забот о здравии и спасении других людей, а затем, оставив шум и суету толпы, искал места покоя и уединения, где он мог свободнее предаться размышлениям о Господе и отряхнуть от стоп своих тот прах, который налип на них за время общения с людьми.
Итак, за два года до того, как он предал свой дух Богу, Франциск, ведомый промыслом Господним, свершив уже множество трудов, возведен был на гору высокую, называемую Верна.
Там он по своему обычаю начал сорокодневный пост во славу святого Архангела Михаила и сверх обычного переполнен был сладостью созерцания тайн высших, сверх обычного воспламенен был пламенным желанием увидеть небесное. И вот, по воле Господа, он почувствовал, как умножаются в нем дары милости вышней. Так он был вознесен на высоту небывалую, не как тот любопытый, который домогается величия, не думая, что домогаться славы не есть слава, но как благоразумный и верный раб, стремившийся понять волю своего Господа и всегда с величайшим рвением стремившейся эту волю исполнить.

2. Ведь душе его было внушено голосом свыше, что он должен открыть Евангелие и тогда Христос откроет ему,что господу наиболее угодно будет в нем и от него.
Тогда Франциск помолился с величайшей любовью ко Господу и, взяв с алтаря книгу святого Евангелия, попросил своего спутника, человека святого и верногоГосподу, чтобы тот, во имя Пресвятой Троицы, трижды открыл ее.
А поскольку, когда тот троекратно раскрывал книгу, каждый раз выпадало описание Страстей Господних, муж, верный Господу, постиг,что как он подражал Христу в делах своей жизни, так следует ему, прежде, чем перейти от мира сего, уподобиться Христу и в Его страданиях и муке крестной.
И хотя тело его, изможденное суровой жизнью и разделявшее с Христом Его Крест, было совершенно обессилено, все же он ничуть не упал духом и чрезвычайно воодушевлен был желанием мученичества.
Возгорелся в нем непобедимый пламень любви к Иисусу кротчайшему, пламень такой сильный, что и великие воды не могли бы угасить огоно столь сильной любви.

3. Итак, возносимый пламенем серафической любви, возносился он ко Господу, и великой любовью, и состраданием своим преображался в Того,Кто, БОГАТЫЙ МИЛОСТЬЮ, ради нас пожелал быть распятым.
И когда настало утро Воздвижения святого Креста, а Франциск по-прежнему молился на горе, он увидел Серафима с шестью крылами, опускавшегося с высоты небес, и крылья его переливались блеском огненным. В стремительном полете достиг он по воздуху того места, где молился человек Божий, и тут, среди крыльев его явился образ человека распятого, руки и ноги которого были раскинуты наподобие креста и к кресту прибиты. Два крыла серафима простерлись над головой, двумя он поддерживал свое тело в полете, нижними двумя прикрывал тело.
Увилев это, оцепенел муж Божий – радость всмете со скорбью пронзила его сердце.
Радовался он столь милостливо посланному ему видению, ибо понимал, что под видом Серафима явился ему сам Хрситос, но скорбь и сострадание к распятому на кресте словно меч пронзили его душу.
И тем более он дивился столь поразительному видению, что немощь и страдание крестной муки совсем не подобали бессмертию серафического духа. 
Наконец он понял, – Господь открыл ему! – что по замыслу Божию это видение именно таким предстало его очам, дабы друг Христов заранее знал, что не мученичеством плоти, но всецелым устремлением духа сможет он преобразиться и уподобиться Христу распятому. И когда видение исчезло, в сердце его остался пламень дивный, но и на теле остались не менее удивительные знаки и отметины.
И на руках его, и на ногах начали проступать следы словно от гвоздей, точно таких, какие он незадолго перед этим видел на теле распятого. Казалось, что и руки его, и стопы в самой середине были насквозь пронзены гвоздями, так что след от шляпки гвоздя показался на внутренней стороне рук и на внешней стороне стоп, а острие словно вышло с обратной стороны, поскольку след от шляпки гвоздя был черным и округлым, а от отсрия – вытянутым и вывороченным, как если бы в этом месте натянулась, поднялась и прорвалась плоть, а вокруг плоть отступила и впала.
На правом боку, словно пробитом копьем, вздулся багровый рубец, из которого с тех пор часто сочилась святая кровь, орашая тунику и его штаны.

4. Раб Божий, видя, что столь явные стигматы невозможно будет скрыть от ближайших его товарищей и вместе с тем боясь оглашать тайны Господни, пребывал в мучительном недоумении, не зная, лучше ли ему самому рассказать им об этом. или же следует обо всем промолчать.
Наконец, он позвал к себе нескольких братьев и, не открывая им сути дела и представив им это сомнение как некий предположительный и “общий” случай, просил их совета. Один из братьев по имени Иллюминат, понимая, что отцу вновь было какое-то чудесное видение, от которого он и впал в такое изумление и растерянность, сказал святому мужу так: “Брат, ты ведь знаешь. что тайны Господни открываются тебе не только ради твоего блага, но и ради всех остальных.
Следовательно, с полным основанием следует опасаться, что, умолчав о том, от чего многим должна быть польза, ты будешь осужден за то, что скрыл свой талант в земле.”
Подвигнутый этими словам, святой муж сказал, как и другой пророк говорил: “Слава праведному!” – и затем, хотя и с великим страхом, пересказал по порядку свое видение, добавив, что Тот, Кто ему явился, открыл и многое другое, о чем он, пока жив, не сможет рассказать ни одному человеку.
Следует стало быть предположить, что в речи этого блаженного Серафима, на кресте распятого, были неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать.

5. После того, как истинная любовь Христова преобразила любящего в тот же образ, Франциск, как и прежде намеревался, завершил в уединении сорок дней, а когда настал праздник Архангела Михаила, муж ангельский Франциск сошел с горы, неся с собой образ Распятого – не скрижали каменные и не хартии, человеком изрисованные и исписанные, но изображение, запечатленное на живой плоти и перстом Бога Живого. И поскольку правильнее скрывать тайны Царя, муж, посвященный в секреты царские, наколько мог, старался прятать эти знаки.
Однако, посколько Господу было угодно открывать многое, совершаемое Им к славе Своей, сам Господь, втайне начертавший на нем эти стигматы, открыл через него столь явно такие чудеса, что эта тайная и дивная сила стигматов обнаружила себя множеством ясных знаков.

Обсуждение закрыто.