Андрей Буко OFMConv
Говорить о молчании нелегко. Сам факт говорения опровергает доводы в пользу молчания. Немецкий философ Хайдеггер сказал так: «Говорение и писание о молчании порождают развратнейшую болтовню». Но молитвенное молчание созидательно, и мы будем говорить именно об этой его созидательной стороне, то есть о встрече с Богом.
Я многое почерпнул из книги «Эстетика молчания» Марины Михайловой, современного филолога и философа. Она пишет, что искала в философских словарях и энциклопедиях определение молчания и ничего не нашла. В некоторых трудах дается такое определение молчания: «самоотрицание звучащего высказывания во имя утверждения невербальных ценностей».
Молчание с богословской точки зрения – это нечто иное. Оно – не самоотрицание и не отсутствие, а Присутствие.
Насколько в начале третьего тысячелетия, которое развертывается как «тотальное ток-шоу», уместна речь о молчании? Может быть, практика безмолвия имеет уже только историческую ценность? Сейчас успешно только то, что с умением представлено – прежде всего, вербально. Насколько сегодня актуален подвиг священнобезмолвия монахов, которые удаляются в пустыню?
Наш мир наполнен информацией, иногда очень агрессивной. Человек не в состоянии ее переработать. Мы затрачиваем множество усилий на это, и потому у нас часто не остается времени и сил на встречу с самим собой.
Ловушка средств массовой информации – в комфортности их потребления. Все доступно и удобно, телевидение и Интернет круглосуточно развлекают человека. Но «развлекать» буквально значит «растаскивать в разные стороны». Вместо состояния собранности для того, чтобы мыслить и действовать, мы оказываемся в состоянии «разобранности», разбросанности, и теряем жизненные силы.
Возвращение к себе возможно только в уединении.
